облако тэгов
Евгений Лесин:
Затянуто, мучительно, тягуче длинно. Социалистический реализм 21 века. Автор утопает в подробностях и отступлениях. Так писали в 30-40-е годы 20-го века, в 30-40-е года 19-века и весь 18-й век. Меж тем роман совершенно современный, многих упомянутых реалий я совершенно не понимаю. Роман претендует на так называемую остросюжетность, но предназначен исключительно для того, чтобы долгими вечерами читать его у камина в течение полугода. Единственное, что привлекает интерес – не всегда, впрочем – авторские отступления и рассуждения. Но они-то как раз и стопорят сюжет. Хотя именно они и бывают порой и поучительны и забавны. Тут как бы сборник эссе обо всем сразу зачем-то упакованный в единое повествование. Для серии познавательных телепередач в советское время – наверное, было бы самое то. Но как отдельное художественное произведение утомляет.
Ирина Епифанова:
Фантастика ближнего прицела, социально-научно-профессиональная.
Собственно, главная идея книги, которую мне удалось уловить, изложена ещё сразу, в эпиграфе из Кобо Абэ «Верёвка, как и палка – один из древнейших инструментов. Это наши первые друзья: палку люди изобрели, чтобы отталкивать плохое, а верёвку – чтобы притягивать хорошее. Оба эти инструмента можно найти везде, где жил человек. Даже сейчас они обитают в наших домах и вторгаются в нашу жизнь, как полноправные члены семьи».
Молодой аналитик Егор во время отпуска на экзотическом курорте получает верёвку, с помощью которой играют в игру типа «колыбели для кошки», и это меняет всю его жизнь. Дальше эта верёвка красной нитью, пардон за дурацкий каламбур, проходит через весь роман.
С одной стороны, написано приятно и читабельно, без каких-то вымученных нарочитых языковых игр. С другой, автор заскакивает на какую-то тему как на конька и, как мне показалось, слишком ею увлекается: так, например, из жизнеописания Егора в первой части романа я узнала о маркетинговых технологиях больше, чем за всю предыдущую жизнь и чуть больше, чем хотелось бы.
Присутствует композиционный дисбаланс: по сути, первая половина романа являет собой очень затянутую экспозицию. А во второй мы вдруг видим Егора по прошествии семи лет, обзаведшегося дочкой с особенностями развития, и тут уже сюжет, не успев толком оформиться, начинает катиться под горку.
Ладно, почему Егор так увлёкся верёвками и подвёл всю свою жизнь и всю свою космогонию к ним — допустим, понятно, мало ли где у человека вдруг может обнаружиться пунктик. Но почему этим же интересовались и фсбшники, и какие-то крутые шишки из преступного мира?.. Концовка с Борисом, обернувшимся злодеем, с похищением и угрозами — вообще не отсюда, а как фрагмент из бюджетного кино девяностых…
Общее впечатление от романа странное, при этом автору не откажешь в литературном таланте, и о каких-то волнующих его вещах и теориях он пишет увлекательно и заразительно.
Екатерина Писарева:
Больше всего в романе «Веревка» Алексея Андреева меня смущала манера повествования, выбранная автором. С первого момента, буквально с первой главы, после выражения «а дела с каждым разом все шизовее», все стало «не так». Преследовало ощущение, будто Андреев решил рассказать модным языком о модных вещах: опенспейсе, молескинах, гелендвагенах, харассменте, рекламных буднях и прочем, вставленном в художественный текст, видимо, как маркер времени (вот же вам «здесь и сейчас»).
Первая часть кажется очень долгой экспозицией, все начинает развиваться после знакомства героя с древней веревочной игрой под названием «кошачья колыбель». Именно она становится катализатором действия. Заявка на «этнодетектив» оборачивается лишь обещанием такового. Хочется призвать на помощь редактора, который наверняка помог бы сделать текст выверенным и избавил бы его от лишних фрагментов, размышлений и избыточностей, которые определенно приятны автору, но мешают развитию сюжета.
Несомненное достоинство романа – в том, что он не мог быть написан в 90-х, техносреда с тех пор очень изменилась. Второе достоинство – огромное количество как бы сопутствующего материала, необязательного для сюжета, но в высшей степени интересного, размышлений на всякие отвлеченные и полуотвлеченные темы, и очень приятно, что автор не считает своего читателя идиотом, а полагает его разумным собеседником. Автор немножко зациклен на идее о благотворности мелкой моторики, но это на здоровье, методики развития и стимуляции соответствующих зон мозга при помощи мелкой моторики давно находят себе применение в дефектологии и пр. Но именно обилие идей и «завалило» роман, поскольку, наваливаясь друг на друга, они как бы аннигилируют. Напиши автор «офисный детектив» с теми же исходными данными, было бы роскошно. Напиши он роман о борьбе корпораций, суперкорпораций и тайных могущественных организаций — с красивыми шпионками и коварными друзьями, тоже было бы отлично. Напиши он о «доме странных детей» с суперспособностями – ок, хотя было уже сто раз. Напиши про веревочные фигуры и их приключения – ок. Но он написал обо всем сразу, потому некоторые линии скомканы (Инны, коварной Веры, того же Бориса – с чего вдруг он оказался таким неэффективным злодеем, когда до этого был ужас как эффективен). Механизм действия веревочных фигур на реальность (а он вроде обозначен) так и остался непроговоренным, к тому же его эффект съедается тем, что современные гаджеты в том же романе на реальность действуют куда круче (и читать о них интересней). На самом деле тут два или три потенциальных романа, каждый из которых мог быть замечательным. Но слепить из них целостный текст не получилось, а ребенок со сверхспособностями, которого считают психом, это уже, пардон, баян. Тем не менее, я завидую автору, у него полно замечательных идей, каждая из которых научна, и каждую можно развернуть в роскошный текст.
ПыСы. Герой вроде биолог. У мидии НЕТ ноги. У других каких-то двустворок есть. А у мидии только запирательный мускул.
ВЕРЁВИЕ ПРОСТОЕ
Верёвочные игры Лёхи Андреева
Сколь верёвочка ни вейся —
А совьёшься ты в петлю.
Владимир Высоцкий, «Разбойничья»
Это прекрасная книга хорошего автора, и она, безусловно, достойна какой-нибудь премии. Например, даже «Большой книги», на которую я её номинировал (правда, честно сообщив автору, что делаю это ради того, чтобы кинуть камень в пруд, а потом любоваться на расходящиеся круги — к чему и призывал нас обоих). Чуть позже я расскажу, почему у неё не было шансов, но круги вышли совсем не те. Автор написал разоблачение в своём Живом Журнале (да, Живой Журнал ещё жив, и там кто-то пишет) обиженный пост о засилье редакции Шубиной в премиальном процессе. Тут вот в чём беда: если тебя прокатили на литературной премии, нельзя так писать об этом. Нельзя выглядеть обиженным. Можно быть обиженным (я будто не обижаюсь, что мне ничего не дают и останавливают в шаге от успеха), но вот выглядеть обиженным нельзя. И на меня за нижесказанное обижаться не стоит.
К тому же, там, при всех базовых представлениях о технологиях, автор совершал типичную логическую ошибку, которая называется «ошибка выжившего». Он подозревает премии в сговоре с издателями, а ларчик открывается проще: редакция Шубиной предоставляет авторам лучшие условия, там прекрасные редакторы и художники, там автора, если что, включат в список зарубежной поездки, или оплатят путешествие на книжную ярмарку, поэтому в неё, как в воронку, втягиваются наиболее известные писатели. Рыба ищет где глубже, а человек — где лучше. Ну а премии получают наиболее известные премии. Это так же неудивительно, как и то, что среди карьерных дипломатов почему-то большинство из МГИМО и ИСАА. Это не сговор Министерства иностранных дел с институтами, а прямой отбор.
Однако сейчас перед нами тип повествования «умный человек, который, как Пелевин, сообщает нам об абсурдности жизни на примерах рекламного бизнеса и высоких технологий».
В чём там дело? Вот рамочный сюжет (и не надо ничего говорить про спойлеры: довольно забавен человек, который скажет: «Не могу читать «Этюд в багровых тонах» — я знаю, чем там дело кончилось»). Наш герой окончил биофак МГУ и стал зоопсихологом, а потом переключился на поведение человеческих особей в Интернете. Теперь он работает в рекламной фирме, и цинично проник в суть вещей (Тут следует прогон про Бегбедера и «99 francs», но я его опускаю из экономии места). Во время отпуска на Тихом океане ему дарят веревочку для игры на пальцах во всякие фигуры (забыл, как называется), и она оказывается паролем в тайное братство верёвочников. Сначала у него молодая жена, потом появляется дочь, что слышит электромагнитные поля и оттого сидит в психушке для малолетних. Герой пускается в странствие вместе с бежавшей из узилища дочерью, будто Гумберт-Гумберт по России. Им помогает таинственный магнат Борис, который тоже шизеет по фигурам из игры в верёвочку. Герой нанимает няню. Няню, блядь, он нанимает, будучи в бегах, и втроём они едут сперва в Питер, а потом к чукчам. Там оказывается, что няня, <нрзб>, не няня, а сотрудница тайной организации экологов, <нрзб>.
Борис их настигает, но тут у него взрывается в кармане телефон (намёк на то, что его взорвала девочка, управляющая электрополями), охранник Бориса вдруг пожимает плечами и, вместо того, чтобы застрелить всех, говорит: «Ну его на <нрзб>, это дело. Лично у меня к вам претензий нету» и сваливает.
В конце повествования девочка стала нормальной, герой встречается в Киеве с экологической шпионкой, и та говорит: давай биться с тёмными силами, ведь они ловят детей-индиго, и <нрзб> знает что хотят. Но герой говорит, что это не его война, и приходит во Дворец пионеров к дочери, которая делает доклад о верёвочных фокус-покусах. Та сообщает, что приходил человек из их прошлой жизни и дал ей старинную отцову визитку с загнутым уголком. Тогда герой говорит: «Ну тогда нам снова в бега» — и они очень радуются тому, что купили билет на электричку в кассе без идентификации. Конец.
Этот же сюжет можно оснастить литературными инструментами так, что тайна верёвочных фигур будет только поводом на манер «Маятника Фуко», а роман будет принадлежать литературному миру. Нуар, потерянная и обретённая дочь, мрачные младенцы в колбах Кунсткамеры, непонятная сила, женщина в тёмных очках в автомобиле и прочий, извините, жапризо, эко-шмеко, заговорщики, тайная власть и стройное подчинение сюжета какой-то мысли.
Но для этого нужно выстраивать сюжет и беспощадно отсекать лишнее. Нужно придумывать мотивы действий героев, нужно оживлять всех картонных женщин, что героя окружают, нужно много придумывать для того, чтобы тёмные силы, что присматриваются к чудесам, не были сделаны из того же картона, только гофрированного.
Но понятно, что автору скучно всё это делать. Ему интересно добавлять на эту рамную конструкцию микроистории и наблюдения за жизнью. Ему интересны прикольные научные факты (есть такая категория — «прикольные научные факты», своего рода парадоксы), и он обвешивает сюжет ими, как ёлку игрушками.
Вот бегбедеровский типаж философствует: «Приезжаешь в какую-нибудь заснеженную промзону, проходишь склад с лакокрасками и унитазами — и попадаешь в райский уголок, где все сидят на новеньких Маках и говорят “мы уже заказали логотип”. Первое время эта фраза служила для Егора тем звоночком, после которого надо вежливо раскланяться. Потому что дальше всё понятно на два года вперёд: кучу бабок выбросят на ветер, ни черта работать не будет, а потом тебя же и обвинят. Но позже он понял, что если не вживаться в такие проекты глубоко, а проходить по касательной, в роли консультанта, то и с «лысыми орлами» можно работать. Более того, в отечественных реалиях, где нет биржи, только скучающие миллионеры и могут обеспечить выживание наиболее шизовых стартапов».
А вот профессор читает лекцию: «Прошлый раз мы остановились на том, что во всех частях Земли в былые века значительной властью обладали островные цивилизации, — говорил обладатель эспаньолки. — Мы обсудили и критского Минотавра, державшего в страхе греков, и маленькую Британию, сделавшую своими колониями полмира, и Японию, которая на двести лет закрыла свои порты для иноземцев, и только голландцам разрешала торговать через плавучий остров Дэдзима. В итоге мы вывели интересные свойства этих островных лидеров: хорошая изоляция собственной культуры от чужого влияния, и одновременно — отличное владение средствами глобальной коммуникации, чтобы самим влиять на окружающих. В древности таким средством являлось мореплавание, но мы успели поспорить и о том, на каких принципах построено современное господство Соединенных Штатов. Да-да, на этом месте некоторые из вас даже пытались убедить меня, что США — не остров».
А вот герой пудрит мозги заказчикам «Вдохновлённый, он начал следующую консультацию с социальных фракталов Данбара, но по лицам новых коллег понял, что это слишком тяжелая артиллерия. Остановился на принципе Парето: чтобы получить продуктивное сообщество действия определенного размера, нужно собрать базовое сообщество в пять раз больше. Расширить аудиторию. В нашем случае — не зацикливаться только на тех, кто смотрит сны. Привлечь и аллергиков, и барочувствительных граждан, и прочих метеопатов. Им тоже помогла бы «народная карта» с оперативной инфой от живых датчиков. Где мигрень перед дождём мучает, где глаза слезятся от берёзовой пыльцы…
Так с его участием агентство успешно раскрутило «Синоптиков», а потом ещё пару проектов. И временами Егор действительно чувствовал себя доктором Хаусом, который моментально вылечивает пациентов одним простым советом».
И видно, что литературная составляющая на стайерской дистанции ему скучна, а наблюдения за жизнью интересны.
Что ж, это всё ужасно? Нет. Книги сейчас так устроены, что любая может собрать достаточное количество поклонников в малом кластере. Причём без премий, рекламных кампаний и любого сговора. У этой поклонники уже есть.
И да, тут повсеместный «пелевин» с его описаниями офисного абсурда, мистикой простых предметов и намёками на инновационные тайны бытия. Один Пелевин уже есть, и, гарцуя на своей лошади, кричит, что Боливар не снесёт двоих. Но я вовсе не пеняю автору примером бесконечных Объяснений Всего в пелевинских романах, а просто пытаюсь понять, как работает такой метод описания действительности.
Но вот что мне кажется — у этой литературы есть свои, вполне новые горизонты. Бог с ней, с художественностью и традициями литературы прошлого, именно эта конструкция имеет будущее — окрошка из журнальных статей, библия играющих с верёвочкой. Тексты, находящиеся в симбиозе с человеческими практиками (играми, рыбалкой, кулинарией), имеют особую силу.
С чем мы и поздравляем автора.
Ох-ох-ох… И опять очередная история про мистические манипуляции, которые якобы могут работать и в современном мире. (Конечно, под эту конструкцию автор пытается подвести псевдонаучную базу. Но только получается это у него плохо). И опять заговор незнамо кого, которому активно противостоят «хорошие герои». И опять герои, словно вырезанные из картона. И стиль, и подача сюжета будто из прошлого (а иногда кажется – даже из позапрошлого) века. И опять лекции и «положительная» информация, подающаяся в монологах персонажей, а то и прямо в авторской речи.
И что самое страшное – роман А. Андреева «Веревка» утомительно скучно читать. Все развитие событий любой читатель, мало-мальски знакомый с НФ-книгами, просчитывает, едва завязывается сюжет. А следить за героями совсем не хочется. Потому что они никаких эмоций не вызывают. Вообще. Язык грамотный, но и только. А ровный стиль опять же постепенно начинает нагнетать ту же скуку.
В одном компьютерном издании, специализирующемся на видеоиграх, есть такая оценка – «проходняк». «Совершенно правильное определение». Вот «Веревка» именно «проходняк». Роман можно читать, а можно – не читать. Лучше –– последнее.